Ксения Синицина
«Гертруда, Дании краса и королева, и этот, как его, принц Датский», Рязанский театр кукол, реж. Олег Жюгжда
Спектакль «Гертруда, Дании краса и королева, и этот, как его, принц Датский» — результат сотрудничества с Гродненским театром кукол. Приглашенные артистки Лариса Микулич и Татьяна Потапова исполнили роли Гертруды и Офелии.
Олег Жюгжда — известный и многими любимый постановщик спектаклей с куклами. Штампованные прочтения — не про него. Про него - изменить мотивы, с новой стороны проанализировать психологию героев. В нынешней постановке куклы — психологические дуалы героев.
В первую очередь это рассказ об инфантильном юноше, ещё мальчике, на которого в одну секунду свалилось много горя — и уже трудно отличить, когда он притворяется безумным, а когда по-настоящему сходит с ума.
Сцена погружена во тьму. Длинные, свисающие щупальцами полотна полиэтилена. Это Дания, лишённая воздуха и жизни. Долго существовать так невозможно — ситуация окутывает и душит.
Нечёткая, рябящая, как старый телевизор, фигура отца (Константин Кириллов) — напоминание о мире мёртвых. Весь её вид предвосхищает концовку: связь наладится, и вид почившего монарха станет совсем чётким, монументальным.
Гамлет (Василий Уточкин) со стопкой книг и похоронным венком — в другой. Ему совсем не тридцать лет, как у Шекспира, — он ещё подросток, не старше шестнадцати. Как и любой подросток, он никому не доверяет и замыкается в себе. Подтягивая колени к груди, пытается спрятаться от мира, от матери и новоявленного отчима, беснующихся в грохочущем жутком танце. Это не танец даже — мрачный дьявольский ритуал. Именно в этот момент реальность накладывается на сумасшествие — и непонятно, галлюцинация ли явление отца.
В руках у Гамлета плюшевый мишка. Будто и не игрушка вовсе — он живёт своей жизнью и распаляется еще больше: заглядывает в декольте Офелии, надевает тёмные очки и отчаянно бередит болезненное сознание Гамлета, одновременно делая безумные вещи, но и воплощая тайные желания своего хозяина. Принц Датский в пижаме с уточками отчаянно жестикулирует, воплощая юношеский максимализм. Он видит ожившие ужасы детства, обычно снящиеся в кошмарах. Это вымещаются разрушившиеся вмиг мечты.
Любить Гамлет не умеет. Офелия, кажется, уже тоже сошла с ума — с какой маниакальностью она заводит подаренную Гамлетом (а им ли?) причудливую музыкальную шкатулку! С такой же горячностью рассказывает о возлюбленном, что кажется, что и он — выдумка. А Гамлет даёт ей холодную отповедь, сначала холодно читая нотацию, а потом со злобой крича, в бешенстве забываясь и теряя человеческий облик. Понять истину сложно даже зрителю, настолько в этом спектакле смазывается грань между актёрством и реальностью.
К девушке нет любви — так, может, ещё не время? К друзьям любви у него тоже нет. «Покамест травка подрастёт — лошадка с голоду умрёт», — заявляет Гамлет, беря за шкирку, как котят, неразличимых Гильденстерна и Розенкранца (Евгений Солушев и Жульен Берия). Гильденстерн и Розенкранц для Гамлета и Клавдия — пешки. Можно забыть, что им суждено умереть, так мимоходом и безразлично упоминает об этом Гамлет в череде горячечных рассуждений. Целью становится уже не спасение Дании, а проработка собственных травм и желание самоутвердиться, стать божком-победителем.
Даже в расслабленной атмосфере, в домашнем халате и с маской на лице Гертруда не перестаёт быть величественной королевой Дании. Она трезво оценивает ситуацию, видя, как сын разговаривает с пустотой и кричит. Королева — реалист, «железная леди» и мало верит в призрак почившего мужа. Но природа Гертруды-матери всё-таки раскрывается. У этой женщины нет полумер: веселиться — так до упаду, править — так тоталитарно, быть матерью — так воплощать архетип. Она любит сына, прижимает к себе и укачивает уже взрослого мальчика. Баюкает, силится помочь и вылечить даже прикосновением. Такие матери ласкают кнутом и хлещут пряником, но ради детей пожертвуют всем.
Офелия же совершенно точно сошла с ума — и на королевском приёме мажет помадой по лицу, поёт под укулеле. Кокон, сберегающий от ещё больших потерь, попытка выжить или настоящая душевная болезнь — её поведение можно воспринимать по-разному. Она бегает по городу с уже знакомым зрителю похоронным венком. Смерть Офелии изящная и жуткая одновременно: в ванной, над которой летают неоновые мыльные пузыри, её душат полиэтиленом. Она бьётся в конвульсиях, как мотылек, которого ветер жестоко принёс к пламени. Смерть ей — освобождение из золотой клетки сумасшествия, гарантия того, что она не станет жертвой, о которой Гамлет даже не вспомнит.
Разум Гамлета таинственен до самого конца — он погружается в пучину безумия медленнее, закрываясь в скорлупу, зарастая льдом, как череп Йорика, найденный в морге. Они неуловимо похожи, только у одного глаза горят бешеным огнём, а у другого — отгорели навсегда.
Вместо дуэли с Лаэртом (Алексей Сушков) — бокс. Они не враги — два человека, которые никогда не смогут пережить потерю. И смерть их — дело времени, разница в несколько мгновений.
Величайшее проявление материнской любви — выпить яд, предназначенный сыну. В этой истории сомнений не остается — королева знала, на что шла. Подвигом для нее становится хоть немного отсрочить смерть Гамлета, выбрав путь не «Дании красы», а матери своего сына. Наконец становится ясным смысл названия спектакля — и оно кажется невероятно точным.
Совсем чёткой стала фигура отца Гамлета, а мальчишка из последних сил борется за жизнь. Натянутый канат ринга, отбивающий пульс, оставляет надежду на добрый исход: Гамлет должен, обязан дотянуться до вездесущего мишки, вырасти и стать из взбалмошного подростка величайшим королём — но смерть сильнее. Всё замирает, а канат тяжёлым грузом лежит, не поднимаясь. Концовка оглушительно тихая: «Точка, точка, два крючочка, //Носик, ротик, оборотик, // Палка, палка, огуречик - // Вот и вышел человечек», — слышен лишь тихий голос Гертруды.
Ксения Синицина — блогер, пишет о театральной жизни Москвы, Санкт-Петербурга и регионов. Живет в Рязани. Публикации в журнале «Знамя». Дипломант первой степени конкурса РГИСИ «Пишу о театре».
«Гертруда, Дании краса и королева, и этот, как его, принц Датский», Рязанский театр кукол, реж. Олег Жюгжда
Спектакль «Гертруда, Дании краса и королева, и этот, как его, принц Датский» — результат сотрудничества с Гродненским театром кукол. Приглашенные артистки Лариса Микулич и Татьяна Потапова исполнили роли Гертруды и Офелии.
Олег Жюгжда — известный и многими любимый постановщик спектаклей с куклами. Штампованные прочтения — не про него. Про него - изменить мотивы, с новой стороны проанализировать психологию героев. В нынешней постановке куклы — психологические дуалы героев.
В первую очередь это рассказ об инфантильном юноше, ещё мальчике, на которого в одну секунду свалилось много горя — и уже трудно отличить, когда он притворяется безумным, а когда по-настоящему сходит с ума.
Сцена погружена во тьму. Длинные, свисающие щупальцами полотна полиэтилена. Это Дания, лишённая воздуха и жизни. Долго существовать так невозможно — ситуация окутывает и душит.
Нечёткая, рябящая, как старый телевизор, фигура отца (Константин Кириллов) — напоминание о мире мёртвых. Весь её вид предвосхищает концовку: связь наладится, и вид почившего монарха станет совсем чётким, монументальным.
Гамлет (Василий Уточкин) со стопкой книг и похоронным венком — в другой. Ему совсем не тридцать лет, как у Шекспира, — он ещё подросток, не старше шестнадцати. Как и любой подросток, он никому не доверяет и замыкается в себе. Подтягивая колени к груди, пытается спрятаться от мира, от матери и новоявленного отчима, беснующихся в грохочущем жутком танце. Это не танец даже — мрачный дьявольский ритуал. Именно в этот момент реальность накладывается на сумасшествие — и непонятно, галлюцинация ли явление отца.
В руках у Гамлета плюшевый мишка. Будто и не игрушка вовсе — он живёт своей жизнью и распаляется еще больше: заглядывает в декольте Офелии, надевает тёмные очки и отчаянно бередит болезненное сознание Гамлета, одновременно делая безумные вещи, но и воплощая тайные желания своего хозяина. Принц Датский в пижаме с уточками отчаянно жестикулирует, воплощая юношеский максимализм. Он видит ожившие ужасы детства, обычно снящиеся в кошмарах. Это вымещаются разрушившиеся вмиг мечты.
Любить Гамлет не умеет. Офелия, кажется, уже тоже сошла с ума — с какой маниакальностью она заводит подаренную Гамлетом (а им ли?) причудливую музыкальную шкатулку! С такой же горячностью рассказывает о возлюбленном, что кажется, что и он — выдумка. А Гамлет даёт ей холодную отповедь, сначала холодно читая нотацию, а потом со злобой крича, в бешенстве забываясь и теряя человеческий облик. Понять истину сложно даже зрителю, настолько в этом спектакле смазывается грань между актёрством и реальностью.
К девушке нет любви — так, может, ещё не время? К друзьям любви у него тоже нет. «Покамест травка подрастёт — лошадка с голоду умрёт», — заявляет Гамлет, беря за шкирку, как котят, неразличимых Гильденстерна и Розенкранца (Евгений Солушев и Жульен Берия). Гильденстерн и Розенкранц для Гамлета и Клавдия — пешки. Можно забыть, что им суждено умереть, так мимоходом и безразлично упоминает об этом Гамлет в череде горячечных рассуждений. Целью становится уже не спасение Дании, а проработка собственных травм и желание самоутвердиться, стать божком-победителем.
Даже в расслабленной атмосфере, в домашнем халате и с маской на лице Гертруда не перестаёт быть величественной королевой Дании. Она трезво оценивает ситуацию, видя, как сын разговаривает с пустотой и кричит. Королева — реалист, «железная леди» и мало верит в призрак почившего мужа. Но природа Гертруды-матери всё-таки раскрывается. У этой женщины нет полумер: веселиться — так до упаду, править — так тоталитарно, быть матерью — так воплощать архетип. Она любит сына, прижимает к себе и укачивает уже взрослого мальчика. Баюкает, силится помочь и вылечить даже прикосновением. Такие матери ласкают кнутом и хлещут пряником, но ради детей пожертвуют всем.
Офелия же совершенно точно сошла с ума — и на королевском приёме мажет помадой по лицу, поёт под укулеле. Кокон, сберегающий от ещё больших потерь, попытка выжить или настоящая душевная болезнь — её поведение можно воспринимать по-разному. Она бегает по городу с уже знакомым зрителю похоронным венком. Смерть Офелии изящная и жуткая одновременно: в ванной, над которой летают неоновые мыльные пузыри, её душат полиэтиленом. Она бьётся в конвульсиях, как мотылек, которого ветер жестоко принёс к пламени. Смерть ей — освобождение из золотой клетки сумасшествия, гарантия того, что она не станет жертвой, о которой Гамлет даже не вспомнит.
Разум Гамлета таинственен до самого конца — он погружается в пучину безумия медленнее, закрываясь в скорлупу, зарастая льдом, как череп Йорика, найденный в морге. Они неуловимо похожи, только у одного глаза горят бешеным огнём, а у другого — отгорели навсегда.
Вместо дуэли с Лаэртом (Алексей Сушков) — бокс. Они не враги — два человека, которые никогда не смогут пережить потерю. И смерть их — дело времени, разница в несколько мгновений.
Величайшее проявление материнской любви — выпить яд, предназначенный сыну. В этой истории сомнений не остается — королева знала, на что шла. Подвигом для нее становится хоть немного отсрочить смерть Гамлета, выбрав путь не «Дании красы», а матери своего сына. Наконец становится ясным смысл названия спектакля — и оно кажется невероятно точным.
Совсем чёткой стала фигура отца Гамлета, а мальчишка из последних сил борется за жизнь. Натянутый канат ринга, отбивающий пульс, оставляет надежду на добрый исход: Гамлет должен, обязан дотянуться до вездесущего мишки, вырасти и стать из взбалмошного подростка величайшим королём — но смерть сильнее. Всё замирает, а канат тяжёлым грузом лежит, не поднимаясь. Концовка оглушительно тихая: «Точка, точка, два крючочка, //Носик, ротик, оборотик, // Палка, палка, огуречик - // Вот и вышел человечек», — слышен лишь тихий голос Гертруды.
Ксения Синицина — блогер, пишет о театральной жизни Москвы, Санкт-Петербурга и регионов. Живет в Рязани. Публикации в журнале «Знамя». Дипломант первой степени конкурса РГИСИ «Пишу о театре».
13.06.2024
Другие новости
День рождения Георгия Георгиевича Исаакяна
Сегодня отмечает день рождения народный артист России, Секретарь СТД РФ, художественный руководитель Детского музыкального театра имени Н. И. Сац Георгий Георгиевич Исаакян
07.11.2024
«Конец истории – это начало жизни»
Юлия Бирюкова пишет в «Блог критиков» о спектакле «Медуза Горгона» Челябинского театра кукол имени В. Вольховского
07.11.2024
В Астане прошли тренинги в рамках программы Центра поддержки русского театра за рубежом
Тренинги провел российский хореограф-постановщик и педагог Алексей Ищук
06.11.2024
Завершилась режиссерская лаборатория в Казахстане по программе Центра поддержки русского театра за рубежом
Результатом стали три эскиза по классическим комедиям
05.11.2024